О щедрости.

Рыжий пес неопределенной породы. Возможно у него даже было имя. Но в этой истории оно совсем не важно. Не важно имя ни нам, ни хозяину, возле которого сидела эта дворняга.

Нет, собака однозначно не была дворовой шавкой. Но то, что собака была определена ко двору, уже ее ставило в один ряд с теми, кого зовут дворнягами. Пес верно служил. Он понимал, что у каждого в жизни есть свое предназначение, соответственно есть и обязательства. И будучи полностью осведомленным о своей роли в этой несправедливо-собачьей жизни, верно сторожил двор.

В этой истории также не важно насколько тяжела была порою эта служба. Как не важно и то, чем занимался при дворе пес. В истории важно то, что несмотря на постоянно выполняемые поставленные при дворе обязанности, в миске у пса уже давно было худо.

Каждый раз миска наполнялась до краев. В этом не упрекнуть хозяина. Но содержимое миски уже давно не оправдывало надежд. Былые когда-то мясо и кость, сначала сменили каша, после паренный комбикорм, а после и вовсе овощные очистки на дне, залитые кипятком до краев миски.

Ошейник давно износился и стал до крови раздирать оголенным от ткани металлом. Еще когда-то завидная для остальных постояльцев животного двора будка уже не первый год как протрухла и совсем не грела торчащие из пса кости.

Глядя на эту будку и на этот ошейник можно было смело назвать собаку бродячей. Но территория двора, которая была вверена в постоянные обязательства под охрану, не позволяла чувству долга пса оступиться при выполнении своих обязательств.

Сам же хозяин подавно не обращал внимания на собачий быт своего двора. При чем жизнь при дворе была собачьей у всех его постояльцев. Просто «собачьими» в народе зовут такие условия существования.

Но эти условия никак не равнялись до хозяйских хором. Хором, из открытых дверей которых пашило теплом и постоянно веял запах жареного мяса из вечно открытых, даже зимою, форточек.

К стыду хозяина… Хотя и не было у этого хозяина никакого чувства стыда. Не было ни для этой историй, ни по жизни в целом. Так вот хозяину все же приходилось проходить мимо своего захудалого дворового быта. И чтобы ни одна тварь… А хозяин ко всем имел стойкое отношение как к тварям. Но я в своем рассказе вернусь к одной твари этого двора – рыжему псу. И вот чтобы эта собака не стала скулить о жизни своей собачьей, ей каждый раз приказным тоном хозяин давал команду «Служить!». И пес верно сидел перед хозяином на холодном бетоне, собрав торчащие из кожи кости в стройную осанку. С угасающей с каждым шагом хозяина надеждой на то, что ее вот-вот да и покормят тем, что так пахнет из-за двери, за которую поспешно скрывается хозяин.

Можно было терпеть стужу. Можно было стерпеть пинок под зад, когда у хозяина дурное настроение. Но терпеть голод, было не возможно даже псу с высоким чувством долга. И вот в такой один из моментов, когда изнеможение преобладало над разумом, оставив двор без надзора, собака украдкой вошла в хозяйские палаты.

Перепад из холода в жар шпорами вонзался в лапы пса, которые робко ступали по ковровым хозяйским полам. Больше собака из излишеств дома, который явно отличался от условий ее ежедневной жизни, ничего и не успела заметить. Нюх прямо и безошибочно вел собаку к столу, за которым только что закончил трапезу хозяин. К столу, на котором еще с излишком оставалось масса разносолов и мясных деликатесов. Которые не были известны псу на вкус, но так знакомы были на запах.

Пес подошел к столу. Сел у стола так, как еще ни разу не служил перед хозяином. И позволил себе жалобно долесекундно заскулить.

В этот момент от хозяина можно было ожидать всякого. И почему-то псу больше ожидалось очередного очень крепкого пинка под зад. Но или та надежда, которая всегда подводила, когда хозяин все же скрывался со двора за дверью своих хором, или чувство голода, которое просто уже дурманило пса, заставило собаку еще раз повторить своё скуливо, уже прижавшись к ноге хозяина.

Хозяин оторвал свой взгляд от книги, которую держал засаленными руками.

- Что жрать хочется? – грубо сказал хозяин в мыслях, осознавая, что его речи животный двор не понимает.

- Что бы тебе такого дать, чтобы ты отвалила? – далее подумал хозяин, окидывая взглядом, описанный в рассказе ранее стол после пиршества в одно лицо.

Хозяин взял из своей тарелки обглоданную кость и швырнул ее подальше в направлении выхода из комнаты.

Охреневший от счастья пес спохватился хромая на лапах, которые были скованные шпорами, вызванными разницей температур. Поднял зубами с полу кость, которая лежала у двери. Повернулся к хозяину. Завилял хвостом. Радостно гавкнул, сквозь в кость во рту. И выскочил во двор на мороз в свою исхудалую будку.

- Какой у меня все-таки порядочный и любящий хозяин. – думал пес, глядя на лежавшую перед ним кость. Он еще не знал о том, что это был первый и последний раз, когда хозяин оставил не запертыми двери в дом.

- Идиотская собака! – подумал хозяин, листая при этом мясной раздел поваренной книги кухни корейской национальности.

Что это за история такая? – спросите Вы. Просто история одного случая из жизни одной собаки. - Отвечу я. Никаких сходств не ищите в этом рассказе.

Но раз уж я обещал Вам рассказывать именно о том, что творится в Апостолово, - добавлю-ка я к этому рассказу одну историю из поста добра от моей землячки.

Женщина, которую лично я не знаю и имя ее и в этой истории не важно. Назовем ее, скажем, Валентина.

Валентина пишет в социальной сети слова благодарности нашему мэру Станиславу Карповичу за оказанную ей помощь. Валентина была на приеме у Негая. Валентина подняла мэром свою финансовую проблему, а именно то, что ей требуется средства на приобретение лекарств. И… (барабанная дробь, а после фанфары). Станислав Карпович достал из кармана пиджака кошелек и дал Валентине денег.

Слава Станиславу Карповичу! Слава его щедрости и доброте!

Слава кошельку мэра, через который выдается 400 тыс. гривен, предусмотренных в городском бюджете на социальную финансовую помощь!